ЗАПОЗДАВШЕЕ «ПРОСТИ»
Один из самых часто встречающихся пороков даже среди тех, у кого есть достаток, – это жадность. Скупость, ненасытность человеческой натуры – разрушительная сила, способная уничтожить даже самые чистые и преданные отношения.
Валентина Егоровна была женщиной сложной судьбы, женщиной, недолюбленной с самого детства, в котором и следует искать все корни проблем взрослого человека.
Валечка росла не болезненным ребёнком, хотя, если болеть и приходилось, то случалось это всегда тяжело. И не потому, что не давали лекарств, а потому, что не уделяли внимания, не жалели и не сострадали, когда болело ушко или горлышко. Мама просто оставляла её дома одну, убегая вместе с папой на работу. Обед неизменно оставался на плите, лекарство – на журнальном столике. Но мама, даже не поцеловав, сухо бросала напоследок:
– Валентина, в школу не идёшь, так хоть посуду за собой вымой. И лечись побыстрей, а то заразишь ещё и брата.
А Вале хотелось в школу и с ребятами во двор, а вовсе не торчать целый день дома перед телевизором. В её детстве были санки и лыжи, летом – велосипеды и битые коленки, сенокос и ягодные поляны сразу за бабушкиным домом в деревне. А по вечерам – выступления с танцами перед собравшейся на скамеечке роднёй, ожидавшей корову с пастбища, чтобы выпить кружечку парного молока перед сном.
Тогда было совсем другое время. Родственники доверяли друг другу, считалось нормой, что папа и мама на каникулы отправляют внуков к бабушке и тёте Зине на всё лето. Там ребята помогали с прополкой, собирали грибы и ягоды, бегали на речку наловить мелкой рыбёшки или раков. А в конце августа родители забирали детей, да ещё и «присмаков» с собой набирали: кусок туши поросенка, да и к тому ещё голову вкуснейшего сыра и банки с соленьями-вареньями.
Но потом всё резко изменилось. Наступила перестройка, и перестроилось всё, включая родственные узы. Во главу угла встали денежные знаки и взаимовыгодные отношения. Дети ощутили это сразу, но перестроиться почти не сумели. «Перестройка» затянулась до «перезагрузки», а в масштабах человеческой жизни тридцать лет – это почти вся сознательная жизнь.
Надломленная всяческими «пере-», жизнь Валентины Егоровны сложилась со множеством «недо-»: не доела, не доспала, не смогла, не оправдала надежд, не смогла отказать… В девушках ей предложил замужество человек, которого она не любила и даже толком не знала. Но это был выгодный брак и для родителей, и для самой Валентины, которая «шла на всё готовое»: Миша был жених с квартирой и с хорошей работой. В общем, «мечта любой», как говорила мама Вали, Мария Иосифовна, женщина практичная, себялюбивая и часто повторяющая: «Нарожала вас на свою голову, лучше бы аборт сделала, а то мучайся теперь, в люди выводи да пристраивай».
В общем, и в браке любви у Валентины не случилось, как, впрочем, и понимания, и уважения со стороны супруга. Михаил оказался совсем не ласковым и нетерпимым. Он не стеснялся в выражениях и особенно любил оскорблять свою новоиспечённую жёнушку в присутствии других. Всё это делало Валентину задумчивой, помалкивающей, с низко опущенной головой. В то время она стала чаще ходить на исповедь и смиряться с грубостью мужа, которая понемногу начинала граничить с жестокостью.
Михаил и в молодости был человеком не щедрым, а с годами это качество усилилось, и каждую маленькую просьбу жены он стал встречать попрёками, мол, и так не работаешь, дома сидишь. Между тем, Валентина родила и подняла на ноги трёх прекрасных деток, и «просидеть» в декрете ей пришлось почти десять лет подряд. Были утрачены и профессиональная квалификация, и друзья-коллеги, проводить с которыми время запрещал ревнивый муж.
Потихоньку Валентина Егоровна стала замечать, что очень быстро устаёт, что к обеду ей уже хочется прилечь и что сил не хватает на самые элементарные бытовые дела. Она списывала это на хроническую усталость и недосып. Но в один из вечеров отправившаяся в ванную Валентина Егоровна упала в обморок и очнулась только на больничной кровати.
– Что это со мной? – спросила она, едва очнувшись.
У неё обнаружили опухоль головного мозга. Онкология с минимальными шансами на сохранение жизни. Требовалась срочная и дорогостоящая операция. Конечно, Валя очень хотела жить. Не для себя, для детей: один за другим входящие в трудный подростковый возраст, они всё равно остро нуждались в материнской поддержке. Деньги «на чёрный день» у мужа были, привычку копить ему привили ещё родители. И вот он наступил, чёрный день. Валя попросила принести телефон и дрожащими руками набрала номер мужа.
– Привет, дорогой, – она называла мужа ласково, больше для примера детям и ради добрых отношений в семье. – Мне очень нужны деньги на операцию. Шансов мало, но они есть. Как же вы без меня… Если я умру, то…
Валентина не договорила и заплакала.
– Валентина, будь здравомыслящей. Если мы выложим все деньги на твоё лечение, а ты всё равно умрёшь, то нам с детьми совсем туго придётся, – расчётливо и холодно сказал муж.
– Да, это правда, – Валентина положила трубку. – Осталось немножко, может, всё оно и к лучшему, – тихо произнесла она, отворачиваясь к стене.
Жить Валентине Егоровне осталось действительно немного, через два месяца её не стало. Ушла она в страшных муках, на которые и смотреть со стороны было невозможно, не то, что их испытывать. В последние дни Валю навещали знакомые прихожане, с которыми она поддерживала дружеские отношения, приходил причащать болящую и батюшка.
Последнее причастие Валентины было сложным. От боли она металась по кровати, почти не узнавая ни батюшку, ни врача, ни стоящего рядом Михаила. На несколько минут она пришла в полное сознание и причастилась Святых Христовых Таин. Лицо её прояснилось, морщины разгладились. Не выдержавший сильного эмоционального напряжения Михаил бросился на колени, схватил её руку и, всхлипывая, как ребёнок, горячо зашептал:
– Валя, Валя, не умирай, не оставляй нас! Прости меня, прости…
На его плечо опустилась рука врача:
– Она вас не слышит, она умерла. Примите мои соболезнования. Она так хотела жить…
Спустя годы Михаил, в одиночку вырастивший и давший образование трём детям, попросил назвать свою первую внучку Валентиной. Дорогой ценой далось ему осмысление совсем простых вещей: жить надо для любимых людей, отдавая им всё самое ценное и дорогое, что имеешь, не жалея ни денег, ни доброго слова, ни ласковой улыбки. Ведь порой слово «прости» может прозвучать слишком поздно.
Татьяна Миезе, город Могилёв (Беларусь), специально для «Доброго слова»